Целуя знамя в пропыленный шелк...

[spitzruten.livejournal.com]

Когда и где появился обычай целовать знамя?

Comments

[dr-trans.livejournal.com]

Крест, знамя, рука, перстень, трусы школьницы, ботинки, крашеные доски, следы на песке... Это все равно фетишизм. Никакой разницы.

[sakurovskiy.livejournal.com]

казалось бы всего несколько букв а как сильно оскорбляют чувства верующих даже не смотря на то что я атеист

[dr-trans.livejournal.com]

)

[sakurovskiy.livejournal.com]

Сердце болит за них, они ж как дети малые.

[dr-trans.livejournal.com]

Дарвинизм. Нельзя жалеть змею за то, что у нее нет лапок. Они просто такие. Природа разнообразна и удивительна в своих проявлениях. И каждому свое место в пищевой цепочке.

[m-maeglion.livejournal.com]

зачем вы целуете трусы школьницы, это же негигиенично.

[dr-trans.livejournal.com]

это в Японии такие традиции

[anton2ov.livejournal.com]

Это еще от римлян. У них значки легионов (тогда еще не ткань, а литой металл на копьях) были священными атрибутами. Целовали их или нет, сказать трудно - но именно от них пошли христианские хоругви, которые уже было принято целовать, как и крест.

А знамена христианских воинств - прямое продолжение хоругви.

[spitzruten.livejournal.com]

Похоже на правду, спасибо.
Простите за уточнение, а вы откуда это знаете, где прочитали? И может ли быть, что и римляне в свою очередь переняли у кого-то более раннего?

[anton2ov.livejournal.com]

Немножко знаю римскую историю.

Насколько знаю - это как раз из тех фишек, которые они не заимствовали у греков и этрусков, а придумали сами.

Хотя по большому счету - любое племя во все времена старалось как-то обозначить свою особость.

Перья на головах индейских вождей и воинов ничем принципиально не отличаются от римских значков и современных боевых знамен и погон. А скальпы на поясе - от орденских планок.

[qolorado.livejournal.com]

"...Во время работы на нем по крайней мере не лежало обязанности думать, как бы не сбиться и не повернуться налево, когда командуют направо, и, кроме того, он чувствовал себя совершенно свободным от страшных вопросов по велемудрой науке, называемой у солдат словесностью: "Что есть солдат?", "Что есть знамя?" Никита очень хорошо знает, что такое солдат и что такое знамя; он готов со всевозможным усердием исполнять свои солдатские обязанности и, вероятно, отдал бы жизнь, защищая знамя; но изложить по-книжному, обстоятельно, как требует того словесность, что такое знамя, - выше его сил.
- Знамя есть, которое хорю... хоруг... - лепечет он, стараясь как можно более вытянуть в струнку свое неуклюжее тело, подняв подбородок кверху и моргая лишенными ресниц веками.
- Дурак! - кричит чахоточный унтер-офицер, обучающий словесности. - Что вы, аспиды, со мной делаете?.. Долго ли мне с вами мучиться, идолы вы, мужичье сиволапое? Тьфу! Который раз тебе повторять надо? Ну, говори за мной: знамя есть священная хоругвь...
Никита не может повторить даже этих четырех слов. Грозный вид унтер-офицера и его крик действуют на него ошеломляющим образом; в ушах у него звенит; в глазах прыгают знамена и искры; он не слышит мудреного определения знамени; его губы не двигаются. Он стоит и молчит.
- Говори же, черт тебя возьми; знамя есть священная хоругвь...
- Знамя...
- Ну?..
- Хорюг... - продолжает Никита. Голос его дрожит, на глазах слезы.
- Есть священная хоругвь, - кричит взбешенный унтер-офицер.
- Священная, которая...
Унтер-офицер бегает из угла в угол, плюет и ругается. Никита стоит на том же месте и в той же позе, следя глазами за рассерженным начальником. Он не возмущен бранью и оскорблениями и только всею душою горюет о своей неспособности "заслужить" начальству.
- На три дневальства не в очередь! - говорит упавшим голосом искричавшийся, измученный унтер-офицер, и Никита благодарит бога, избавившего его, хоть на время, от ненавистной "словесности" и ученья. "

[qolorado.livejournal.com]

" - Вольноопределяющийся! Что есть знамя? - нарушает молчание Верещака. Мысли вольноопределяющегося были за сотни верст от казармы. Услышав вопрос ефрейтора, он вздрагивает и смотрит с удивлением, как только что разбуженный человек.
- Знамя есть священная воинская хоругвь, под которой собираются...
- Стой! - перебивает его Верещака. простирая вперед руку с растопыренными пальцами. - Неправильно. Повторите еще раз. Только не так швидко. По малу: Вольноопределяющийся повторяет то же самое, но более медленно, а Верещака дирижирует ему указательным пальцем:
- Знамя... есть... священная... воинская хоругвь.
Палец ефрейтора останавливается в воздухе и обличительно направляется в грудь вольноопределяющегося.
- И брешешь! - с укором и торжеством говорит Верещака. - Брешешь! повторяет он с язвительным фальцетом. - Какую ты там еще выдумал хоруг? Хе-руг-ва!.. От как нужно, а совсем не хоруг. Так и говори: знамя есть священная воинская херугва, под которою собираются защитники престола и отечества. Повтори.
- Кажется, в памятке написано хоругвь, г. ефрейтор?..
- Кажется? А вот мне кажется удивительным, чему вас там у стюдентах учат... Ежели тебе начальство говорит херугва, то оно так и есть - херугва. И никаких!.. А ты мне тут начинаешь симметрично дурака валять. Ты думаешь, что як ты з господ, то тебе усе можно! Не-ет, брат, - поцелуй меня у спину, бо я на Спаса мед ел. Я тебя, брат, так распатроню!.."