Кормёжка

[borzometr.livejournal.com]

В мемуарах Натана Щаранского есть такое:

-- Хватит дурака валять! -- гаркнул врач.  --  Мы  ведь  все равно  вас
накормим!     

На  моих руках,  заведенных  за  спину,  защелкнулись  наручники,  трое
ментов,  как и  в первый раз, навалились на меня, а кто-то еще инструментом,
похожим на огромные клещи, сдавил мне лицо  в тех  местах  под скулами,  где
сходятся   челюсти,   и,  нажимая,  покручивал  этим  орудием,  как  делают,
вытаскивая застрявший в доске гвоздь. Боль  была  невыносимой; казалось, что
зубы трещат. Когда я все же  приоткрыл рот, мне всунули между зубов какую-то
металлическую штуку.
     -- Крути ротооткрыватель! -- услышал я голос врача.
     Я  почувствовал у  себя во  рту  две  железные  пластинки,  которые  от
вращения винта стали расходиться, все более увеличивая просвет между зубами.
Через  минуту  сложная  техническая  задача по  введению в меня шланга  была
успешно завершена.
     Я уже не  сопротивлялся, наоборот,  расслабился,  желая  только одного,
чтобы все это поскорее кончилось. Но неожиданно взбунтовалась такая вроде бы
несамостоятельная деталь моего  организма, как  горло:  когда врач попытался
всунуть  шланг  поглубже,  чтобы  добраться  до желудка,  оно  отреагировало
спазмами.  Мой  "спаситель"  продолжал  шуровать резиновой  кишкой,  пытаясь
преодолеть сопротивление мышц, и я  начал задыхаться,  терять сознание. Но в
этот  момент бессмертный человеческий дух, воплотившийся  в тюремном  враче,
победил  бренную  плоть  зека,  шланг  оказался в моем  желудке, и тот  стал
наполняться питательной смесью, призванной продлить мои дни.

А почему с Савченко такое не проделывают? 
Ведь речь о спасении жизни идёт, а значит все средства хороши?

Comments

[chapai67.livejournal.com]

старинные, зарекомендовавшие себя медицинские процедуры.

[chapai67.livejournal.com]

ну давайте вы своими словами расскажете выжимку из этих книг, так сказать аргументами в диспуте.
что вы вокруг да около.

[chapai67.livejournal.com]

опасаетесь значит :-)

ну вот вам тоже ссылки.
уж не знаю насколько там достоверный документ, но выглядит правдоподобно.
http://www.dm-dobrov.ru/publicism/psichiatry/psichiatry-3.html

Акт № 28/С
Судебно-психиатрической экспертизы Горбаневской Н.Е.
от 6 апреля 1970 г.

Председатель комиссии Морозов Г.В. (член-корреспондент АМН СССР)
Члены: Лунц Печерникова Мартыненко

Со слов испытуемой, из материалов дела и медицинской документации известно следующее.

В 1956 г. ГОРБАНЕВСКАЯ вторично прошла по конкурсу на филфак МГУ. В 1957 г. вновь отчислена «за пропуски занятий». (В 1955 г.) За несколько месяцев до отчисления — подавленное настроение, мысли о нежелании жить, пыталась покончить жизнь самоубийством [тоже шизофреническое; попытки самоубийства отмечены и у Файнберга]. Свою суицидальную попытку объяснила «холодностью» человека, которого любила. Усилился страх высоты, не могла ходить по лестнице [опять проявление патологического торможения]. 2 недели — «голоса с потолка» [типичная шизофреническая галлюцинация]. С этого же времени сама отмечает изменения характера — стала груба с матерью, раздражалась, часто уходила из дома, уезжала в другие города, появилась, по ее выражению, склонность к «рефлексии, импульсивность».

В конце 1959 г. у испытуемой «после переутомления» вновь ухудшилось состояние: появились неприятные ощущения в кончиках пальцев рук [это галлюцинация, как и «голоса с потолка», только осязательная]. Не могла дотрагиваться до бумаги, карточек, появился страх: боялась, что не сможет работать. На работе ничего не делала, сидела подолгу в одной позе, сжав ладони в кулак. Все ее раздражало, особенно шуршание бумаги. Появилось «страшное внутреннее раздражение», бессонница [это тоже типично для шизофрении]. Тогда же обратилась к районному психоневрологу. Амбулаторная карта от 15-X-59 г.: «У больной с августа — неприятное ощущение в кончиках пальцев рук, не может видеть, как другие дотрагиваются до бумаги, от этого «внутри делается плохо». Прогулы объясняет тем, что у ее подруги не ладится семейная жизнь, ГОРБАНЕВСКАЯ от этого расстраивается, и ей не хочется видеть людей. На приеме резонерствует, к матери относится враждебно. Диагноз: шизофрения? психопатия с навязчивостями?» (Амбулаторная карта имеется в распоряжении экспертов).

С 15-X-59 г. по 30-X-59 г. находилась в психиатрической больнице им. Кащенко. В больнице обнаружила эмоциональную холодность к матери, брату [типичная шизофреническая черта]. Неприятное ощущение в кончиках пальцев рук, не могла дотрагиваться даже до постели — лежала с поднятыми вверх руками. В отделении: бессонница, больных воспринимала как здоровых, но внушивших себе какое-либо заболевание. Больничной обстановкой не тяготилась, но затем внезапно заявила врачу о выписке, так как боялась, что сама внушит себе психическое заболевание. После выписки из больницы у испытуемой навязчивые мысли и страхи не проходили, она посещала диспансер, лечилась гипнозом. Получила 3-ю группу инвалидности [эта недееспособность почти равна невменяемости]. В 1960 г. не работала и не училась. Сон поверхностный, дома по хозяйству ничем не могла заняться.

[chapai67.livejournal.com]

а вот интервью с Горбаневской
http://npar.ru/journal/2009/3/18_gorbanevskaya.htm

В.А. А какие-то подробности расскажите о своем «деле». Какой диагноз вам ставили и как.

Н.Г. Могли быть некоторые основания для того, чтобы считать мой диагноз обоснованным. Поскольку у меня в 58 году было не знаю что... что-то я почувствовала: нехорошо мне. Я работала в библиотеке, и вдруг обнаружила, что не могу трогать бумагу, то есть не могу работать. Пошла сама в психиатрическую больницу на две недели. Почувствовала, что мне в больнице становится только хуже, и ушла оттуда. Там мне поставили диагноз «шизофрения» под вопросом. После чего я была под наблюдением психдиспансера. Врач, который меня регулярно наблюдал, с\всегда мне говорил: я в диагнозе «шизофрения» сомневаюсь совершенно, у вас был психотический эпизод. Но тем не менее я оставалась на учете. В 1968 году, после демонстрации, в которой я участвовала, я единственная из участников осталась тогда на свободе, если не считать Таню Баеву, которую мы уговорили сказать, что она была не участником, а присутствовала там. Я единственная осталась на свободе, поскольку я и на Красной площади была с маленьким ребенком с грудным, которого я не могла оставить, потому что я его кормила. И меня направили на амбулаторную экспертизу в институт Сербского. И в институте Сербского мне тогда поставили замечательный диагноз, над которым я долго потом смеялась в своей книге «Полдень. Дело о демонстрации на Красной площади 25

В.А. Одну секунду... а за что вас арестовали, по какой статье?

Н.Г. Меня арестовали по статье «190-прим», изготовление и распространение заведомо ложных и измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». И плюс к этому у меня была уже чисто уголовная статья номер ее, кажется, 191 – нападение на представителей органов охраны порядка, при исполнении служебных обязанностей. Нападение у меня было нечаянное... Следователь на суде признал, что оно было нечаянное, тем не менее статья осталась. Ситуация была такая. Я во время обыска нашла давно пропавшую бритву и начала чинить карандаши для своего сына старшего. И вдруг следователь мне показывает бумаги и спрашивает: а вот это как записать в протокол? Я вижу у него в руках рукопись: моей рукой переписанный «Реквием» Ахматовой, но со сделанным ее рукой титульным листом. Я кинулась к нему, чтобы вырвать у него.