http://borzometr.livejournal.com/ (![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png)
borzometr.livejournal.com) wrote in ![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png)
useless_faq2015-03-17 12:01 am
borzometr.livejournal.com) wrote in useless_faq2015-03-17 12:01 am
Кормёжка
В мемуарах Натана Щаранского есть такое:
-- Хватит дурака валять! -- гаркнул врач. -- Мы ведь все равно вас накормим!
На моих руках, заведенных за спину, защелкнулись наручники, трое
ментов, как и в первый раз, навалились на меня, а кто-то еще инструментом,
похожим на огромные клещи, сдавил мне лицо в тех местах под скулами, где
сходятся челюсти, и, нажимая, покручивал этим орудием, как делают,
вытаскивая застрявший в доске гвоздь. Боль была невыносимой; казалось, что
зубы трещат. Когда я все же приоткрыл рот, мне всунули между зубов какую-то
металлическую штуку.
-- Крути ротооткрыватель! -- услышал я голос врача.
Я почувствовал у себя во рту две железные пластинки, которые от
вращения винта стали расходиться, все более увеличивая просвет между зубами.
Через минуту сложная техническая задача по введению в меня шланга была
успешно завершена.
Я уже не сопротивлялся, наоборот, расслабился, желая только одного,
чтобы все это поскорее кончилось. Но неожиданно взбунтовалась такая вроде бы
несамостоятельная деталь моего организма, как горло: когда врач попытался
всунуть шланг поглубже, чтобы добраться до желудка, оно отреагировало
спазмами. Мой "спаситель" продолжал шуровать резиновой кишкой, пытаясь
преодолеть сопротивление мышц, и я начал задыхаться, терять сознание. Но в
этот момент бессмертный человеческий дух, воплотившийся в тюремном враче,
победил бренную плоть зека, шланг оказался в моем желудке, и тот стал
наполняться питательной смесью, призванной продлить мои дни.
А почему с Савченко такое не проделывают?
Ведь речь о спасении жизни идёт, а значит все средства хороши?
no subject
что вы вокруг да около.
no subject
ну вот вам тоже ссылки.
уж не знаю насколько там достоверный документ, но выглядит правдоподобно.
http://www.dm-dobrov.ru/publicism/psichiatry/psichiatry-3.html
Акт № 28/С
Судебно-психиатрической экспертизы Горбаневской Н.Е.
от 6 апреля 1970 г.
Председатель комиссии Морозов Г.В. (член-корреспондент АМН СССР)
Члены: Лунц Печерникова Мартыненко
Со слов испытуемой, из материалов дела и медицинской документации известно следующее.
В 1956 г. ГОРБАНЕВСКАЯ вторично прошла по конкурсу на филфак МГУ. В 1957 г. вновь отчислена «за пропуски занятий». (В 1955 г.) За несколько месяцев до отчисления — подавленное настроение, мысли о нежелании жить, пыталась покончить жизнь самоубийством [тоже шизофреническое; попытки самоубийства отмечены и у Файнберга]. Свою суицидальную попытку объяснила «холодностью» человека, которого любила. Усилился страх высоты, не могла ходить по лестнице [опять проявление патологического торможения]. 2 недели — «голоса с потолка» [типичная шизофреническая галлюцинация]. С этого же времени сама отмечает изменения характера — стала груба с матерью, раздражалась, часто уходила из дома, уезжала в другие города, появилась, по ее выражению, склонность к «рефлексии, импульсивность».
В конце 1959 г. у испытуемой «после переутомления» вновь ухудшилось состояние: появились неприятные ощущения в кончиках пальцев рук [это галлюцинация, как и «голоса с потолка», только осязательная]. Не могла дотрагиваться до бумаги, карточек, появился страх: боялась, что не сможет работать. На работе ничего не делала, сидела подолгу в одной позе, сжав ладони в кулак. Все ее раздражало, особенно шуршание бумаги. Появилось «страшное внутреннее раздражение», бессонница [это тоже типично для шизофрении]. Тогда же обратилась к районному психоневрологу. Амбулаторная карта от 15-X-59 г.: «У больной с августа — неприятное ощущение в кончиках пальцев рук, не может видеть, как другие дотрагиваются до бумаги, от этого «внутри делается плохо». Прогулы объясняет тем, что у ее подруги не ладится семейная жизнь, ГОРБАНЕВСКАЯ от этого расстраивается, и ей не хочется видеть людей. На приеме резонерствует, к матери относится враждебно. Диагноз: шизофрения? психопатия с навязчивостями?» (Амбулаторная карта имеется в распоряжении экспертов).
С 15-X-59 г. по 30-X-59 г. находилась в психиатрической больнице им. Кащенко. В больнице обнаружила эмоциональную холодность к матери, брату [типичная шизофреническая черта]. Неприятное ощущение в кончиках пальцев рук, не могла дотрагиваться даже до постели — лежала с поднятыми вверх руками. В отделении: бессонница, больных воспринимала как здоровых, но внушивших себе какое-либо заболевание. Больничной обстановкой не тяготилась, но затем внезапно заявила врачу о выписке, так как боялась, что сама внушит себе психическое заболевание. После выписки из больницы у испытуемой навязчивые мысли и страхи не проходили, она посещала диспансер, лечилась гипнозом. Получила 3-ю группу инвалидности [эта недееспособность почти равна невменяемости]. В 1960 г. не работала и не училась. Сон поверхностный, дома по хозяйству ничем не могла заняться.
no subject
http://npar.ru/journal/2009/3/18_gorbanevskaya.htm
В.А. А какие-то подробности расскажите о своем «деле». Какой диагноз вам ставили и как.
Н.Г. Могли быть некоторые основания для того, чтобы считать мой диагноз обоснованным. Поскольку у меня в 58 году было не знаю что... что-то я почувствовала: нехорошо мне. Я работала в библиотеке, и вдруг обнаружила, что не могу трогать бумагу, то есть не могу работать. Пошла сама в психиатрическую больницу на две недели. Почувствовала, что мне в больнице становится только хуже, и ушла оттуда. Там мне поставили диагноз «шизофрения» под вопросом. После чего я была под наблюдением психдиспансера. Врач, который меня регулярно наблюдал, с\всегда мне говорил: я в диагнозе «шизофрения» сомневаюсь совершенно, у вас был психотический эпизод. Но тем не менее я оставалась на учете. В 1968 году, после демонстрации, в которой я участвовала, я единственная из участников осталась тогда на свободе, если не считать Таню Баеву, которую мы уговорили сказать, что она была не участником, а присутствовала там. Я единственная осталась на свободе, поскольку я и на Красной площади была с маленьким ребенком с грудным, которого я не могла оставить, потому что я его кормила. И меня направили на амбулаторную экспертизу в институт Сербского. И в институте Сербского мне тогда поставили замечательный диагноз, над которым я долго потом смеялась в своей книге «Полдень. Дело о демонстрации на Красной площади 25
В.А. Одну секунду... а за что вас арестовали, по какой статье?
Н.Г. Меня арестовали по статье «190-прим», изготовление и распространение заведомо ложных и измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». И плюс к этому у меня была уже чисто уголовная статья номер ее, кажется, 191 – нападение на представителей органов охраны порядка, при исполнении служебных обязанностей. Нападение у меня было нечаянное... Следователь на суде признал, что оно было нечаянное, тем не менее статья осталась. Ситуация была такая. Я во время обыска нашла давно пропавшую бритву и начала чинить карандаши для своего сына старшего. И вдруг следователь мне показывает бумаги и спрашивает: а вот это как записать в протокол? Я вижу у него в руках рукопись: моей рукой переписанный «Реквием» Ахматовой, но со сделанным ее рукой титульным листом. Я кинулась к нему, чтобы вырвать у него.