useless_faq | (no subject)

(no subject)

Последний день войны. Заключенные концлагеря с нетерпением ждут прихода советского воина-освободителя.
Вдруг в барак заходит гестаповец.
Внимательно смотрит на заключенных. Докуривает сигаретку.
- Все свободны, спасибо.

Вопрос навеян данным анекдотом и пересмотром в сотый раз "Холодного лета 53-го". Умер Сталин, "разоблачили" Берию, начался процесс реабилитации. Людей выпускали из мест заключения. А что им говорили при этом? Понятное дело, что официальные источники обходили этот вопрос стыдливым молчанием. Но есть ли какие-то свидетельства - литературные, документальные, неважно, какие - о том, что говорили заключенным лагерные охранники, выпускающие их на свободу? Доносчики, благодаря которым они угодили за решетку/в ссылку? Активисты, радостно кричавшие о посаженных "врагах народа"?
Хочется представить, как вели себя люди в подобных ситуациях.

Threaded | Flat

"До встречи", - говорили, чего ж ещё.

да никак не вели

покалеченные догнивали, как Шаламов, дома, в одиночестве или на поруках сердобольных друзей (семей-то не оставалось - некуда возвращаться, жилье забирали), ютились, кто где придется - а то и оставались на выселках, без права вернуться в крупные города (ограничения по поселению и месту работы)

сексоты помалкивали, не высовывались
Солженицын пишет, что весть о смерти Сталина приветствовали молчаливым подбрасыванием ушанок
а что охранники? лагеря - остались, политзэки - остались
что изменилось-то?
в 53-м выпустили в основном уголовников - о чем, собственно, и фильм

В 53-м по амнистии выпускали в основном уголовников. Политическим пришлось ждать ХХ съезда и осуждения культа личности. А тогда уже с лёгкой руки Лысого всё валили на Сталина.

Подозреваю, как и амнистированых уголовников - вызывают в администрацию колонии, сообщают что "в связи с решением суда... приговор вам отменён", дают три часа в отряде на сборы, выписывают документы на освобождение и выставляют за ворота/отвозят на станцию. Извиняться персонал ИК не будет - им не за что, вот они как раз тупо выполняли приказ и ни на что повлиять не могли. Остальные - весь набор от "время было такое" до "на самом деле я тебя защищал, но не получилось"....

А вот воспоминания прошедших через такое хотелось бы почитать.

Всем спасибо, все свободны.

освобождали же не бараками, а отдельных людей
так что вполне обходиться рутинной формулой (см. в комментах выше)
слова доносчиков и вовсе произносились за пределами лагеря, в личном пространстве
этого в литературе много
суммируя: иногда приходили извиняться, иногда отмалчивались, иногда, как и прежде, отказывались общаться
активисты - тоже кто как: кто недоумевал, кто считал оправдания ошибкой или даже провокацией, кто с той же рьяностью кидался рыдать над нарушенными правами человека - и хвалить новое руководство с той же страстью, что и старое
всё вполне психологически обосновано, ничего сверхъестественного

Афтар, вы исходите из предположения, что амнистия коснулась невинных людей, сидевших ни за что, и их освобождение создало в стране ситуацию некоторой неловкости.

На самом деле сидело в основном точно такое же гнильё, каким вы представляете себе "доносчиков" - просто кто-то успел подвести другого под статью первым. То есть - карьеристы, крупные воры и мошенники, сибаритствующая "элита", которая не смогла понять сложности того времени, с которыми (сложностями) столкнулась страна, за что и была ограничена забором.

Никто ни о чём стыдливо не умалчивал, были признаны "перегибы" и объявлено об амнистии. Вот и всё, и этого было достаточно, настолько ничтожным был процент страдальцев.

Лагернму же начальству вообще нечего было стесняться.

А ничего не говорили. Т.к. и не выпускали. Погулите хотя бы воркутинское восстание.

0. События в указанном фильме в реальности не происходили.По амнистии были выпущены осуждённые за преступления по неосторожности и осуждённые на малые сроки за умышленные преступления. Рецидивисты выйти не могли.
Собственно, это не имеет прямого отношения к вопросу, но иллюстрирует тезис о том, что судить о том, что было по кино, книгам и т.п. крайне неосторожно.
1. Охранники не говорили ничего. Охранник заключённому может говорить "Стой! Стрелять буду!" и т.п. необходимое для конвоирования.
2. Начальник, опер и т.п., кто сообщал заключённому об освобождении, говорил: "Принято решение о пересмотре Вашего дела". И, в общем-то, ничего другого сказать не имел. Не его решение посадить, не его решение освободить.
3. Следователи ничего не говорили. Ни те, кто остался на работе, ни те, кто был за это время осуждён.
4. Осуждавшие, вместо со всеми, врагов народа, успокоились мнением, что их ввели в заблуждение другие враги народа, впоследствии осуждённые.
5. А вот доносчики стали разоблачать тирана Сталина, культ личности и жестокости режима. Наиболее известный из таких - Солженицин.

Очень сильный фильм. А что говорить? Государство вас, негодяев, помиловало, скажите ему за это "спасибо"

Edited 2012-03-04 21:01 (UTC)

Много-много лет назад, когда я был сравнительно молод, вполне внутренне честен и непроходимо глуп, до меня вдруг дошло (словно холодной водой окатило), что все эти мрачные и отвратительные герои жутких слухов, черных эпиграмм и кровавых легенд обитают не в каком-то абстрактном пространстве анекдотов, черта с два! Вон один сидит за соседним столиком, порядочно уже захорошевший, – добродушно бранясь, вылавливает из солянки маслину. А тот, прихрамывая на пораженную артритом ногу, спускается навстречу по беломраморной лестнице. А этот вот кругленький, вечно потный, азартно мотается по коридорам Моссовета, размахивая списком писателей, нуждающихся в жилплощади…И когда это дошло до меня, встал мучительный вопрос: как относиться к ним? Как относиться к этим людям, которые по всем принятым мною нравственным и моральным правилам являются преступниками; хуже того – палачами; хуже того – предателями! Случалось, по слухам, что бивали их по щекам, выливали им на голову тарелку с супом в ресторане, плевали публично в глаза. По слухам. Сам я этого никогда не видел. По слухам, не подавали им руки, отворачивались при встрече, говорили резкие слова на собраниях и заседаниях. Да, бывало что-то вроде, но я не знаю ни одного такого инцидента, чтобы не лежало в его основе что-нибудь вовсе не романтическое – выхваченная из-под носа путевка, адюльтерчик банальнейший, закрытая, но ставшая открытою недоброжелательная рецензия.Они ходили среди нас с руками по локоть в крови, с памятью, гноящейся невообразимыми подробностями, с придушенной или даже насмерть задавленной совестью, – наследники вымороченных квартир, вымороченных рукописей, вымороченных постов. И мы не знали, как с ними поступать. Мы были молоды, честны и горячи, нам хотелось хлестать их по щекам, но ведь они были стары, и дряблые их, отечные щеки были изборождены морщинами, и недостойно было топтать поверженных; нам хотелось пригвоздить их к позорному столбу, клеймить их публично, но ведь казалось, что они уже пригвождены и заклеймлены, они уже на свалке и никогда больше не поднимут головы. В назидание потомству? Но ведь этот кошмар больше никогда не повторится, и разве такие назидания нужны потомству? И вообще казалось, пройдет год-другой, и они окончательно исчезнут в пучине истории и сам собою отпадет вопрос, подавать им руку при встрече или демонстративно отворачиваться…Но прошел год и прошел другой, и как-то неуловимо все переменилось. Действительно, кое-кто из них ушел в тень, но в большинстве своем они и не думали исчезать в каких-то там пучинах. Как ни в чем не бывало, они, добродушно бранясь, вылавливали из солянки маслины, спешили, прихрамывая, по мраморным лестницам на заседания, азартно мотались по коридорам высоких инстанций, размахивая списками, ими же составленными и ими же утвержденными. В пучине истории пошли исчезать черные эпиграммы и кровавые легенды, а герои их, утратив при рассмотрении в упор какой бы то ни было хрестоматийный антиглянец, вновь неотличимо смешались с прочими элементами окружающей среды, отличаясь от нас разве что возрастом, связями и четким пониманием того, что сейчас своевременно, а что несвоевременно."
Стругацкие. "Хромая судьба"

А кто знает, кто именно доносчик? Большинство себя никак не выдавало, да и не втретилось потом с теми, кто сидел по их доносам - Россия большая.

Амнистия в связи с изменением закона. Что ещё говорить-то? Официально они все равно 5 лет должны были отсидеть, а не пожизненно.

И да. Летом 53 отпустили мелких уголовников, а не политических заключённых.

В смысле - советские охранники что говорили? Вы совок родимый забыли?
Какие извинения от них ожидать...

у Гинзбург в "Крутом маршруте"
"На вахте сегодня дежурит Луговской. Он знает меня с сорокового года и всегда хорошо ко мне относился. Сейчас он удивленно глядит на меня сквозь свое окошечко.
— Куда это с вещами?
— На волю. Совсем ухожу.
— Да ну? Как так?
— Очень просто. Десять лет кончились. От звонка до звонка.
Он просто-таки разволновался от моего сообщения. Привыкают люди друг к другу, несмотря ни на что. А это хороший человек. Один из тех, о которых писал когда-то Короленко: "Добрые люди на скверном месте..."
Луговской выходит из дежурки в холодную проходную, где я стою со своим узлом, деревянным чемоданом и волшебной бумажкой, отворяющей эти двери.
— Ну, коли так — поздравляю, — говорит он и протягивает мне руку. Потом огорченно покачивает головой и произносит в святой своей простоте вполне серьезно известную фразу из пьесы Погодина: — Лучшие люди, понимаешь, уходят... Скоро один рецидив останется. С кем только работать будем! Ну да ладно! До свиданьица, значит, вам...
— Что вы! — в ужасе восклицаю я. — Что вы, разве можно так говорить! Не до свиданья, а прощайте! Прощайте навсегда!
— Кажись, не обижали, — оскорбленно ворчит он и нехотя отдергивает большой железный болт."

ну и там еще встречается довольно много......

к вашему сведению, была такая замечательная статья - измена родине. политическая. достаточно было просто иметь хоть какое то отношение к загранице. дед потом добился их посмертной реабилитации, сохранились все бумаги и переписка. никакой уголовщиной тама и не пахло

Threaded | Flat